пятница, 19 декабря 2014 г.

НЕДОФЮРЕР НЕДОИМПЕРИИ ЗЛА

Недофюрер недоимперии

Андрей Пионтковский
В1991 году распались две коммунистические империи. Сначала малая югославская, затем большая советская. Распались они по одной и той же причине, но распадались очень по-разному. "Духовные скрепы" коммунизма истлели и ничто уже не удерживало братьев меньших в орбите старшего имперского брата (сестры) – Сербии и России.
Характер распада определялся отношением к нему соответственно сербского и русского народов. Их харизматические вожди того времени – Милошевич и Ельцин – как прирожденные популисты руководствовались в своей политике умонастроением подавляющего большинства сограждан. Сербы, пораженные вирусом местечкового имперства, отчаявшись сохранить всю Югославию, бросились вырезать из ее тела Большой Сербский Мир, развязав и проиграв полдюжины войн, унесших десятки тысяч жизней.
Сторонники подобного сценария раздела советской империи были и в России. Собственно, ГКЧП был не коммунистическим, а именно имперским путчем. А один из вождей "победившей демократии" Гавриил Попов настойчиво призывал к братскому расчленению Украины как раз по сегодняшним путинским лекалам. Но на демонстрацию протеста против беловежских соглашений, разделивших СССР строго по формальным границам бывших союзных республик, вышло в  день их ратификации в ВС РСФСР не более 100 человек. 
Не только жители бывшего Советского Союза, но и весь мир многим обязан мудрости и великодушию русского народа, не соблазнившегося призывами к "собиранию русских земель". Югославский сценарий на постсоветском пространстве, нашпигованном ядерным оружием, мог бы стать всемирной катастрофой.
Маргинальные имперские фанатики вроде сегодняшней знаменитости военного преступника Гиркина в качестве утешительного приза отправились на Балканы убивать хорватов и боснийцев. Среди них и в помине не было неприметного чекистского подполковника Путина, не проявившего в те минуты роковые имперских инстинктов. В дни ГКЧП он послушно носил портфель за мэром Санкт-Петербурга, боровшимся в северной столице с путчистами. А после победы светлых сил демократии и прогресса с головой погрузился в пучину финансовых схем "цветные металлы и нефтепродукты в обмен на дырку от бублика", закладывая первые скромные кирпичики в фундамент своей личной финансовой империи.
Сегодня в исторической ретроспективе очевидно, что в стратегическом курсе на номенклатурную приватизацию не было принципиальных разногласий между околоельцинскими "реформаторами" и лагерем путчистов. Можете ли вы себе представить победивших Янаева и Павлова, отказавшихся от вкусных кусков государственной собственности, которые они уже увлеченно рассовывали по своим карманам вместе с черномырдиными и алекперовыми? Это был общий консенсусный проект советских аппаратчиков, созревший в лубянских коридорах, видимо, еще в андроповские времена.
Дракон коммунизма, ритуально-показательно сокрушенный 19-21 августа, на самом деле к тому времени уже благополучно издох – прежде всего в умах и сердцах его идеологов и вождей, сменивших портреты Ленина на портреты Франклина. Разошлись они в другом.
Путин готов уже никогда больше не произносить словосочетаний "Русский мир", "Новороссия", "уникальный генетический код", лишь бы ему во избежание полного позора оставили украденный Крым
Кланам, стоявшим за путчем, хотелось не только громадной собственности, но и имперского величия в придачу. Прагматик Ельцин понимал, что и урезанную империю не удастся сохранить даже ценой очень большой крови. Учебно-методический пример Югославии был уже перед глазами. Карикатурная пародия "Русского мира" с его сакральным Херсонесом – безумная попытка стареющего диктатора вернуться в машине времени на 23 года назад, переиграть распад Советского Союза на этот раз по-югославски и продлить агонию своей гниющей клептократии, припудрив ее идеократическим проектом Большего стиля наподобие гитлеровского фашизма или сталинского коммунизма.
Попытка, обреченная на провал прежде всего, потому что ментальность русских не изменилась за эти годы. Кратковременная эйфория "Крымнаш" не означала санкции "отцу нации" на бесконечную гибридную войну по "защите этнических русских и русскоязычных" на всем постсоветском пространстве.
На зов фальшивой имперской трубы откликнулось только спустившееся с Карпатских гор арийское племя с дополнительной хромосомой фашистской духовности – прохановы и дугины, холмогоровы и просвирнины, жирики и зюгановы, прилепины и охлобыстины. Но и из них никто не был замечен на передовой Четвертой мировой войны "Русского мира" с англо-саксонским.
Вышедший из гущи ментовской писатель земли русской Прилепин, например, в отличие от американца Хемингуэя, британца Оруэлла или француза Мальро предпочитает, сберегая себя любимого для московских презентаций и фуршетов, бросать в топку украинской Вандеи своих читателей и героев вплоть до последнего из поверивших ему провинциальных Санек. На грузовичках с Шаргуновым туда и в рефрижераторах обратно. Впрочем, профилактическая утилизация пассионарных Санек, будущих потенциальных лидеров социального бунта, входит и в набор фундаментальных целей национального вождя, который по своему внутреннему призванию гораздо более склонен к собиранию американских долларов, нежели русских земель. Так Путин и Прилепин трогательно нашли друг друга на общем поприще нейтрализации нежелательного социального материала.
Не поддержанная мнением народным затея "Новороссии" стремительно скукожилась до "гнойника" Лугандонии, по справедливому выражению нашего Риббентропа, которого, как известно, на понт не возьмешь. Провалился и беспрецедентный ядерный шантаж Путина, направленный прежде всего против балтийских стран. Выяснилось, что Путин вовсе не готов умереть за Нарву. Сегодня недофюрер готов уже никогда больше не произносить словосочетаний "Русский мир", "Новороссия", "уникальный генетический код", лишь бы ему во избежание полного позора оставили украденный Крым.
Но Аннушка Меркель уже разлила масло.
А спустившееся с гор арийское племя погромными устами г-на Просвирнина вынесло ему свой нелицеприятный приговор «Был национальный лидер, стал национальный пидер» Обладатели настоящей духовности требуют продолжения украинского банкета, предлагая в качестве настоящего фюрера трехголовую гидру "Гиркин – Рагозин - Глазьев".

четверг, 18 декабря 2014 г.

воскресенье, 14 декабря 2014 г.

Газовые душегубки: сделано в СССР


NKVD-dushegubki-hlebovizkaПодобно печам Освенцима, смертным оврагам Бабьего яра, безмолвным пепелищам Хатыни автомобили-душегубки являются одним из многочисленных символов преступлений нацистов, совершенных во время Второй мировой войны. Эти злодеяния преданы международной огласке, а их идеологи и непосредственные творцы, в большинстве своем, получили заслуженное возмездие.
В отличие от гитлеровских, советские преступления до настоящего времени таковыми не просто не признаны, но и имеют массу защитников, оправдывающих ужасы ленинско-сталинского террора «высокими достижениями» позднейшего времени.
Между тем, человеконенавистничество и дикость большевистской системы не просто предвосхитили на целые десятилетия безумства и зверства германских национал-социалистов, но и в дальнейшем послужили наглядным примером для левоэкстремистских режимов в странах Восточной Европы, Азии, Африки и Латинской Америки. В деле массового уничтожения своих потенциальных, реальных и мнимых врагов советский коммунизм испробовал все возможные средства и способы. Так, задолго до прихода Гитлера к власти и организации нацистами первых «лагерей смерти», подобные «учреждения» исправно функционировали на Севере России. А создал их известный своей изуверской жестокостью первый руководитель Особого отдела ВЧК, соратник Дзержинского, Михаил Сергеевич Кедров.
География и хронология советских преступлений обширны. Начиная с 1918 г. и по меньшей мере до самой смерти Сталина в марте 1953 г. пространство «шестой части суши» было покрыто сетью узилищ, застенков и боен. Соловки, Холмогоры, Багреевка, Левашовская пустошь, Бутовский полигон, Куропаты, Быковня, Сандармох — вот только наиболее известные названия всероссийских Голгоф.
И было бы странно, что, обладая столь внушительным палаческим опытом, советские коммунисты хотя бы на уровне «самодеятельности» не попытались опробовать различные способы умерщвления. Включая и те, которые до настоящего времени считаются исключительной «прерогативой» нацистов.
Одним из подобных примеров своеобразного «первенства» советских коммунистов в деле организации процесса уничтожения их потенциальных, реальных и мнимых противников, является использование удушающих газов.
Первые случаи применения большевиками отравляющих веществ относятся к периоду Гражданской войны. Наиболее известный эпизод: подавление восстания в Тамбовской губернии в 1920-1921 гг. Оперативно-секретный приказ №0116 от 12 июня 1921 г., выпущенный за подписью командующего войсками Тамбовской губернии Михаила Тухачевского и начальника штаба войск Генштаба Николая Какурина с целью «немедленной очистки лесов» от повстанцев, предписывал применять ядовитые газы, точно при этом рассчитав, чтобы «облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая все, что в нем пряталось».
Сохранились и донесения непосредственных исполнителей этого приказа. Так, в рапорте начальника отдела Заволжского дивизиона от 20 августа 1921 г. сообщалось об израсходовании при операции в районе озера Рамза 130 шрапнельных, 69 фугасных и 79 химических снарядов. В донесении от 23 августа 1921 г. командир Белгородских артиллерийских курсов Нечаев докладывал, что во время обстрела острова, на котором располагалась одна из баз партизан, его дивизионом были выпущены 65 шрапнельных снарядов, 49 фугасных и 50 химических снарядов.
Таким образом, Советская Россия стала первым в истории XX в. государством, применившим химическое оружие против собственного народа.
Другой известный пример применения большевиками удушающих газов относится к более позднему времени — периоду «Большого террора» 1937-1938 гг. (называемого также «ежовщиной»). В рамках исполнения оперативного приказа наркома НКВД Николая Ежова №00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов», утвержденного Политбюро 31 июля 1937 г., сотрудники советских карательных органов произвели внезапные аресты, ликвидацию и высылку сотен тысяч людей.
Приведением в исполнение смертных приговоров занимались особые оперативные группы во главе с чекистами-начальниками. Во всех регионах страны устраивались специальные полигоны для массового уничтожения «врагов народа» и их последующего захоронения. Ввиду большого количества смертников и дабы уложиться в отведенные сроки, занятые в расстрелах сотрудники «органов» проявляли большую «изобретательность».
Для экономии патронов и времени использовались самые разнообразные методы. На Дальнем Востоке приговоренных к смерти топили в море; в некоторых областях Украины рубили топорами; в Новосибирской области душили. Но наиболее «продвинутыми» оказались московские энкваведисты, опробовав метод убийства людей посредством удушения отравляющим газом.
Автором данной идеи стал начальник административно-хозяйственного отдела (АХО) УНКВД по Московской области Исай Давидович Берг. Лейтенант госбезопасности, член ВКП (б) с 1930 г., он исполнял решения «тройки» УНКВД по Московской области: возил на расстрелы. Но после того, как общее число осужденных на расстрел в Москве стало переваливать за 300 человек в день, справиться с таким обилием смертников палачам стало уже невозможно.
Берг предложил собственный способ решения этой проблемы. С его участием были созданы автомашины, так называемые душегубки. Они маскировались под хлебные фургоны. В среднем в них вмещались 20 — 30, а иногда и 50 человек. Сконструированы они были таким образом: внутрь фургона поворачивалась выхлопная труба, и по пути следования к месту исполнения приговора люди отравлялись газом. Прежде чем бросить в машину, приговоренных к расстрелу арестованных раздевали догола, связывали, затыкали рот. Таким образом, по прибытии на место казни расстрельной команде оставалось только выгрузить трупы для погребения в заранее приготовленных рвах.
Не все обреченные умирали от удушения угарным газом в пути; некоторые (очевидно, самые крепкие) при такой системе оказывались в полубессознательном состоянии. Но воля этих людей была подавлена, и они принимали смерть как избавление от мучений.
Нынешними защитниками «светлого образа» сталинщины этот факт применения удушающих газов во время «ежовщины» решительно отрицается. Высказывается мнение, что, если гитлеровцы факты применения душегубок документировали, а НКВД – нет – «ничего этого не было, потому что не могло быть».
Такую аргументацию никак нельзя назвать обоснованной. По той причине, что в нацистской Германии использование автомобилей-душегубок санкционировалось на самом высоком уровне, в то время как в сталинском СССР убийства людей посредством отравляющих газов являлись «инициативой» чекистов, непосредственно занятых исполнением приговоров.
То есть, советские душегубки представляли собой своеобразное «ноу-хау», импровизацию с целью облегчить уничтожение приговоренных к смерти людей. Понятно, что в этом случае единственными документальными источниками информации будут признательные показания — и то лишь в том случае, если такой сотрудник советских карательных органов впоследствии репрессировался. Именно так был зафиксирован факт применения автомобилей-душегубок на Бутовском полигоне.
Уместно в этой связи привести мнение известного историка советских органов государственной безопасности и политических репрессий в Сибири, Алексея Георгиевича Теплякова, считающего, что показания в следственном деле И.Д. Берга «вполне основательны, поскольку придумывать такие подробности было бы сильно затруднительно. Тем и бьют архивные факты, что за ними и вымысел не угонится». (Выделено мной – Д.С.) (Письмо Теплякова А.Г. от 14 мая 2011. // Личный архив автора).
Считается, тем не менее, что этот эпизод применения удушающих газов является единственным в своем роде, а потому дающим повод для скепсиса.
Но, как показывает анализ ряда воспоминаний, практика удушения приговоренных в специально приспособленных для этого автозаках получила определенное распространение и за пределами советской столицы. Один такой эпизод, имевший место в Иваново во время «ежовщины» в отношении группы высокопоставленных партийных работников, объявленных «врагами народа», приводит автор сенсационных по своей откровенности мемуаров «НКВД изнутри. Записки чекиста», Михаил Павлович Шрейдер.
После оглашения приговора осужденным раздали по четвертушке бумаги и предложили написать прошения о помиловании. Так, во избежание возможных эксцессов, обреченным на смерть вселяли призрачную надежду, что для них еще ничего не закончено, и сейчас их повезут обратно в тюрьму.
Но через несколько часов автор воспоминаний «узнал от одного из сотрудников, сопровождавших эту группу осужденных на расстрел, что приговор уже приведен в исполнение. Причем он рассказывал, что, когда закрытая автомашина прибыла к месту расстрела, всех осужденных вытаскивали из машин чуть ли не в бессознательном состоянии. По дороге они были одурманены и почти отравлены выхлопными газами, специально отведенными по спецпроводу в закрытый кузов грузовика» . (Выделено мной – Д.С.) (Шрейдер М.П. НКВД изнутри: Записки чекиста. — М.: Возвращение, 1995. – с.78)
Этому свидетельству вполне можно верить. Около двадцати лет (с Гражданской войны и по 1938 г. включительно) проработав в системе ВЧК-ОГПУ-НКВД, Шрейдер являлся одним из немногих высокопоставленных сотрудников советских карательных органов, кто, будучи арестован в разгар репрессий конца 1930-х гг., не только сохранил себе жизнь (отделавшись лагерным сроком), но и спустя много лет доверил свои мысли бумаге.
Еще одно упоминание о душегубках на службе НКВД можно увидеть в книге известного советского диссидента, генерала Петра Григорьевича Григоренко, «В подполье можно встретить только крыс...». В ней автор приводит свидетельство одного из своих друзей, Василя Ивановича Тесля, ставшего для Григоренко тем человеком, который поставил его на путь «освобождения от пут коммунистической идеологии».
«…Тесля был директором совхоза и, естественно, больше всего рассказывал он о том, что происходит в сельском хозяйстве, однако затрагивались и другие темы, среди них и тюремно-лагерные воспоминания. И вот однажды, когда мы как-то коснулись вопроса фашистских зверств:
— Какими же зверями, нет, не зверями... растленными типами надо быть, чтобы додуматься до душегубок.
В ответ Василь Иванович, поколебавшись, произнес:
— А вы знаете, Петр Григорьевич... душегубки изобрели у нас... для так называемых кулаков... для крестьян.
И он рассказал мне такую историю.
Однажды в Омской тюрьме его подозвал к окну, выходящему во двор тюрьмы, сосед по камере. На окне был «намордник». Но в этом наморднике была щель, через которую видна была дверь в другое тюремное здание.
— Понаблюдай со мною, — сказал сокамерник.
Через некоторое время подошел «черный ворон». Дверь в здании открылась, и охрана погнала людей бегом в открытые двери автомашины. Я насчитал 27 человек — потом забыл считать, хотел понять, что за люди и зачем их набивают в «воронок», стоя, вплотную друг к другу. Наконец закрыли двери, прижимая их плечами, и машина отъехала. Я хотел отойти, но позвавший меня зэк сказал: «Подожди. Они скоро вернутся». И действительно вернулись они очень быстро.
Когда двери открыли, оттуда повалил черный дым и посыпались трупы людей. Тех, что не вывалились, охрана повытаскивала крючьями... Затем все трупы спустили в подвальный люк, который я до того не заметил. Почти в течение недели наблюдали мы такую картину. Корпус тот назывался «кулацким». Да и по одежде видно было, что это крестьяне.
Слушал я этот рассказ с ужасом и омерзением. И все время видел среди тех крестьянских лиц лицо дяди Александра. Ведь он же по сообщению, которое я получил, «умер» в Омской тюрьме. Вполне возможно, что умер именно в душегубке». (Выделено мной – Д.С.) (Григоренко П.Г. В подполье можно встретить только крыс… — Нью-Йорк, Издательство «Детинец», 1981.//http://lib.ru/POLITOLOG/GRIGORENKO/podpol.txt)
А вот еще одно свидетельство. Фрагмент воспоминаний Валентина Тараса. Известный белорусский писатель, поэт, публицист, в годы войны с нацистской Германией он воевал в партизанском отряде, и без прикрас описал царившие там жестокие нравы, отмечая, что именно тогда начал разрушаться фундамент его советского воспитания. Не последнюю роль сыграл в этом следующий эпизод:
«Семья одного из бригадных особистов (фамилии не помню) жила в Бресте, и кто-то из местных донес немцам, что это семья работника НКВД. И всю семью расстреляли. Узнав об этом, особист напился с горя, ходил по всем бригадным землянкам, плакал, бил себя в грудь и спрашивал у каждого, кто попадался ему на пути: «Ты когда-нибудь видел, чтобы чекист плакал? Я никогда не плакал! Я стрелял людям в затылок - и не плакал! Я заталкивал людей в душегубки - и не плакал! А сегодня я плачу! Мою семью убили! Мать, жену, деток!...Гады! Звери!...»
Конечно, горе этого человека была страшным, невыносимым и задело каждого! Но мы с моим другом Степкой ужаснулись также и его словам про выстрелы в затылок и душегубки. Разве у нас есть душегубки? Это же у фашистов душегубки! Это же фашисты стреляют в затылок! Может, он бредит от горя?
Мы со Степкой просто опешили от того, что услышали и пошли в землянку начальника типографии подпольного обкома партии и стали расспрашивать его, как такое может быть – то, что кричал особист? Начальник типографии растерялся от такого вопроса и стал взволнованно и быстро говорить нам, что вот только что этот особист был у него, и ничего такого он не говорил, и мы все это придумали.
И, отводя глаза, стал нам объяснять, что у партии раньше было много врагов, что перед войной страна кишела немецкими агентами и шпионами и надо было как можно быстрей уничтожать их всеми средствами...» (Выделено мной – Д.С.) (Тарас Валянцін. На высьпе ўспамінаў — Вільня: Інстытут беларусістыкі, 2007. — (Кнігарня “Наша Ніва”). — Другое выданьне. – с.254)
Итак, нами рассмотрены фрагменты воспоминаний, чьи авторы – совершенно разные люди, придерживающиеся полярных политических взглядов. Не будучи знакомы друг с другом, они приводят похожие эпизоды, имевшие место в разных регионах страны. Что, без сомнения, красноречиво свидетельствует о том, что отравление людей угарными газами не было для коммунистов какой-то экзотикой.
Ведь если государство ставит перед собой целью уничтожение в кратчайшие сроки многих тысяч людей, то способы ее достижения отыщутся сами собой.