суббота, 16 сентября 2017 г.

ПО ОФЕНИ БОТАЕМ

Офенский язык — прародитель воровского жаргона





Офенский язык был самым известным и влиятельным арго (специализированным тайным наречием) в России. Как и любое настоящее арго, он использовался для того, чтобы свободно обсуждать дела, о которых присутствующим при разговоре непосвященным знать не нужно. Например, потому что обсуждаются преступные замыслы.
Изобрели этот язык, как следует из его названия, офени — торговцы-разносчики, переходившие из одного в другой город России с коробами своего товара. У них могли быть книги, иконы, одежда, украшения, лубочные картинки, что угодно. Именно говор офеней стал основой для современного воровского жаргона.

Черный рынок икон

офенский язык офени история блатного языка отвратительные мужики disgusting men
Патриарх Никон, вызвавший раскол Православной церкви, а с ним и бум на черном рынке икон
офенский язык офени история блатного языка отвратительные мужики disgusting men
Святой Христофор Песьеглавец
Офенский промысел зародился на территории между Владимиром и Нижним Новгородом, в местах, где находились целые села иконописцев. Именно иконы были главным товаром, который разносили первые офени. Неужели иконы нельзя было купить в иконной лавке? Можно, но только официально разрешенные. А с середины XVII века в России, напомню, произошел религиозный раскол и помимо «официальных» православных появились староверы или раскольники. У староверов были (и до сих пор есть) свои обряды и свои иконы; официальная церковь считала их еретиками и в разные времена с разной степенью жестокости преследовала. Так что за открытую продажу икон староверов можно было моментально угодить в тюрьму. Поэтому именно в этой сфере появился один из самых больших и доходных «черных рынков» в русской истории.
Обеспечивали этот рынок именно офени-иконщики. А деньги там крутились большие. Во-первых, староверы готовы были платить за образа серьезные деньги. К тому же физически общины раскольников обитали часто в труднодоступных местах, подальше от «никониан» и властей. Во-вторых, общаясь с раскольниками, офени-старинщики могли выменять или купить древние иконы, которые затем перепродавались коллекционерам во много раз дороже. Было о чем беспокоиться, было что скрывать и от обывателей, и от полиции.

Профессия: коробейник. Как была устроена жизнь торговца вразнос

Сейчас разносчика, торгующего газировкой, сладостями или сувенирами, можно встретить,... В офенской речи первые слоги слов могут заменяться на абсурдные ку-, ши-, тур-, шля-, ща-, на-. Соответственно, получаются любопытные словесные образования: куба (баба), кузлото (золото), шилго (долго), турло (село), шлякомый (знакомый), жульницы (ножницы)… Были в офенском и «говорящие» слова — видка (правда), визжиха (пасть), светлеха (комната). Вплетались в язык и местные диалекты, частью офенского становились и широко распространенные воровские арготизмы, например слово «лох», о котором я писал, рассказывая о русских ругательствах.
офенский язык офени история блатного языка отвратительные мужики disgusting men
Настоящий офенский язык был совершенно непонятен обывателю. В очень подробной и увлекательной статье Александра Малахова об офенском языке приводятся пара примеров такого языка:
Оцените деловитый диалог на офене:
— Масу зетил еный ховряк, в хлябом костре Ботусе мастырится клевая оклюга, на мастырку эбетой биряют скень юс — поерчим на масовском остряке и повершаем, да пулим шивару.
— Мас скудается, устрекою шуры не прикосали и не отюхтили шивару.
Перевод:
— Мне говорил один господин, что в столичном городе Москве строится чудесная церковь (клевая оклюга), на строительство делаются щедрые пожертвования — так поедем туда на моей лошади и посмотрим, а после купим товар.
— Я боюсь, как бы нас дорогой не прибили воры и не отняли товар.
офенский язык офени история блатного языка отвратительные мужики disgusting men
Или еще один:
— Что стырил?
— Срубил шмель да выначил скуржаную лоханку.
— Стрема, каплюжник: перетырь жулику да прихерься.
Перевод:
— Что украл?
— Вытащил кошелек да серебряную табакерку
— Осторожно, полицейский: передай мальчишке и прикинься пьяным.

Даль на страже правопорядка

офенский язык офени история блатного языка отвратительные мужики disgusting men
Офенский язык в XIX веке пытались исследовать на государственном уровне, в самом Министерстве внутренних дел. Он привлек внимание потому, что офени имели много общих дел со староверами, а в МВД посчитали, что изучение офенского поможет расшифровать старообрядческие документы, которые изымались при арестах староверов. Дело расшифровки в 1853 году было поручено Владимиру Ивановичу Далю. Однако составленный им словарь так и не был опубликован министерством.
Старообрядческие сообщения использовали ассоциативные ряды, незнакомые чуждым раскольничества людям; а корпус офенского языка, изученный Далем, никаких специальных терминов, связанных со старообрядчеством, не содержал. Как пишет Малахов, «почти все непонятные выражения относились к сфере быта и торговли. Не было даже таких слов, как «вера», «книга», «Евангелие», без которых разговоры или переписка на религиозные темы совершенно невозможны».
Кроме старообрядцев, торговцы-офени были весьма близки к еще одному миру — преступному. Бродячие купцы должны были уметь защититься от разбойников, а при перепродаже ценностей имели с ними общие дела и интересы. Поэтому офенский становится основой зарождавшегося языка российского преступного мира.

По музыке ходить

разносчики в дореволюционной России коробейники офени разносчики товаров в дореволюционной россии отвратительные мужики история disgusting men
В 1844 году состоялось одно из первых явлений офенского языка в литературе, в рассказе фантаста Одоевского «Живой мертвец». По сюжету, некто Василий Кузьмич, после смерти перемещаясь в пространстве по своей воле, подслушивает разговор своего камердинера Фильки с его товарищем. Мальчишки собираются обокрасть чью-то квартиру. Вот этот отрывок:
Товарищ Фильки:
— Ну, да где ж ты научился по музыке ходить, что, ты из жульков, что ли?
Филька:
— Нет! куда! Совсем бы мне не тем быть, чем я теперь. Отец у меня был человек строгий и честный, поблажки не давал и доброму учил; никогда бы мне музыка на ум не пришла… Да попался я в услужение к Василию Кузьмичу, вот для которого скоро большая уборка будет…
— Да что, неужли он мазурил?..
— Клевый маз был покойник… только, знаешь, большой руки. Знаешь, к нему хаживали просители с стуканцами…
— Постой-ка, никак, стрема.
— Нет! — Хер какой-то… Да куда наша фига запропастилась?..
— Да нельзя же вдруг…
— O! проклятое дело! продрог как собака…
— Ничего — как рассветет, в шатун зайдем… ну, так ходили просители…
— Ну да! ходили… а Василий-то Кузьмич думал, что я простофиля… Вот, говорит, приятель пришел; что он тебе отдаст, то ко мне принеси, а тебе за то синенькая; вот я делом-то смекнул; вижу, что Василию-то Кузьмичу не хочется, зазора ради, из рук прямо деньги брать, а чтоб того, знаешь, какова пора ни мера, на меня все свалить. Я себе на уме — за что ж мне даром служить? вот я и с Василия Кузьмича магарычи, да и с просителя подачку…
— Так тебе, брат, лафа была…
— Оно так! да вот что беда: как пошли у меня стуканцы через руки ходить, — так сердце и разгорелось, — больше захотелось… а между тем Василий Кузьмич меня то туда, то сюда; поди-ка, Филька, вот то проведай, а того-то проведи, а вот этому побожись, будто меня продаешь, и разным этаким залихватским штукам учил, так что сначала совестно становилось, особливо, бывало, как отцовские слова вспомнишь, а потом и то приходило в ум: что же тут дурного для своей прибыли работать? Василий Кузьмич — не мне чета, уж знает, что делать, а от всех почтен, уважен… что ж тут в зубы-то смотреть? уж коли музыка — так музыка. Да этак подумавши, я однажды и хватил за толстую кису, да так, что надобно было лыжи навострить, а с тех пор и пошло, чем дальше, тем пуще; да теперь вместо честного житья — того и смотри, что буду на Смольное глазеть…
— Смотри, смотри, фига знак подает…
— А! насилу-то! (Встает.)
— А фомка с тобою?
— И нож также…
разносчики в дореволюционной России коробейники офени разносчики товаров в дореволюционной россии отвратительные мужики история disgusting menСам Одоевский по поводу «странных» слов в примечаниях к рассказу пишет: «Слово из афеньского языка, о котором лет пять тому были напечатаны в «Отечественных записках» любопытные исследования. Многие из поговорок этого языка вошли в обыкновенный язык, но не всем еще понятны, и потому мы считаем не излишним присоединить и перевод к афеньским словам».
Нам сразу знакомы слова клевый (хороший), лафа (привольная жизнь), стрема (опасность), жулик (мелкий воришка), фомка (лом). Они остались в нашем языке до сих пор. А вот остальные известны меньше: «по музыке ходить», или «мазурить» — жить как вор, воровать, «маз» — вор (ср. с современным «маза»), «уборка» — похороны, «стуканцы» — деньги, «фига» — лазутчик, «шатун» — кабак. «Толстой кисой» называли большой куш, «хером» — пьяного, а под «Смольным» здесь понимается тюрьма, ведь Смольная набережная находится напротив петербургской тюрьмы, известной как «Кресты».

Мы узнаем твой уровень владения блатным языком с помощью этого теста

Современная русская речь богата заимствованиями из тюремного жаргона, известного... Офенский язык уходил в прошлое с исчезновением профессии офеней. Появились железные дороги, облегчавшие доставку товара на дальние расстояния, и торговля вразнос на огромных расстояниях перестала быть рентабельной. К тому же государство взялось учитывать всех торговцев, так что по офеням ударили и рублем. Преступное арго, в свою очередь, начало трансформироваться в «блатную феню», в которой огромную роль играли слова из языка идиш, но напоминание об офенях сохранилось в самом названии.

Комментариев нет:

Отправить комментарий